Капитан спецподразделения "Витязь" антитеррористического управления ФСБ Константин Морозов получил кличку Кока за своеобразный чубчик, напоминавший казацкий оселедец времен Запорожской Сечи. Шел капитану всего двадцать восьмой год, однако успел он к этому рубежу закончить Рязанскую воздушно-десантную академию, полтора курса юрфака Высшей школы милиции, пройти четыре войны - в Абхазии, в Карабахе, Таджикистане и Чечне и приобрести опыт, далеко превышающий средневозрастной.
Жизнь антитеррористического отряда была настолько сурова и плотно забита событиями, что редко кто из "витязей" имел семьи. Не составлял исключения в этом плане и Кока Морозов. Иногда он, конечно, знакомился с девушками и некоторым из них даже нравился, но дальше знакомств дело не шло: девушки не жаловали кавалера, способного исчезнуть без предупреждения не на день-два, а на три-четыре недели и больше. Любимым же видом развлечения Кости в свободное время было вырезание из дерева различных фигурок. Практически все его коллеги из группы "Витязь" имели такие фигурки - медведей, волков, лосей, бегемотов, крокодилов и прочих представителей животного мира.
О том, что произошло в Брянских лесах под Жуковкой в начале августа, Костя начал задумываться сразу же по прибытии в Москву. Командир группы подполковник Зубко, раненный в ходе операции ("тренинга на натуре", как было доложено начальству), приказал всем молчать, но желания докопаться до сути от этого у Кости не убавилось. Дождавшись возвращения Александра из госпиталя, озабоченный Кока заявился к подполковнику домой - жили все члены группы на территории военного городка в Митине. К этому времени главных вопросов у Морозова набралось семь:
Что за контора пряталась в лесах под вывеской секретной воинской части?
Чем она занималась на самом деле?
Каким боком оказался втянутым в ее дела бывший командир "Витязя" полковник Кругов?
Кто и почему взорвал весь комплекс с центральным зданием лаборатории, так что от него ничего не осталось?
Что за люди помогли "витязям" выбраться из этой мясорубки живыми и невредимыми?
Что такое "глушак", которого Кругов посоветовал бояться как огня и стрелять в любого, кто применит этот самый "глушак" в бою?
И, наконец, куда после всех разборок делся Кругов?
Зубко выслушал подчиненного по службе и друга по жизни внешне спокойно, предложил глотнуть водочки, а когда Костя отказался, кивнул и заговорил:
- Ты не первый, кого эго заинтересовало. Но самое удивительное в том, что ни один из этих вопросов мне почему-то не задало начальство! Это вот как понимать?
- Да хрен с ним, с начальством, - пожал плечами Морозов. - Хотя, конечно, странно. Что же, ни директор, ни Рюмин, ни Воскобойников не поинтересовались, где мы "тренировались"?
- В том-то все и дело. Кока. Складывается впечатление, что они знают, что произошло на самом деле, но получили приказ дело замять, а нас не трогать. Что это означает, я не знаю, но хорошего ничего не жду. Лукич действительно втянул нас в грязную историю.
Костя кругами походил по комнате подполковника, обставленной по-спартански: кровать, стол, два стула, тумбочка и телевизор, - сел на кровать.
- А если бы ты знал все заранее, что, отказался бы помочь?
Александр усмехнулся.
- Я - нет, я слишком многим ему обязан, но вас попытался бы отговорить.
Впрочем, дело сделано, теперь-то уж чего? Поживем - увидим, как будут развиваться события. Но предчувствие у меня скверное.
- Могут снять?
- Если бы только снять - это еще полбеды, не расформировали бы всю команду.
Водку почему не пьешь?
- Завязал, потребляю теперь только пиво, да и то по праздникам. Ты не темни, не увиливай от ответов.
Зубко глотнул водки, поднес к носу соленый огурец, понюхал и с хрустом откусил.
- Я не увиливаю, просто не знаю всего. Знаю только, что в лесах пряталась секретная лаборатория третьего управления ФУМБЭП, баловавшаяся психотронными игрушками. "Глушак", о котором предупреждал Лукич, это их последняя разработка - генератор подавления воли или что-то в этом роде. Об НЛП - нейролингвистическом программировании - что-либо слышал?
- Ну это же... медицинский термин, - Костя пошевелил пальцами, - методы психологической обработки...
- Вот лаборатория этим и занималась, создавала технические системы НЛП, а как далеко забралась, можно только догадываться, если ее не пожалели взорвать к чертям со всеми работниками и оборудованием.
- Зачем?
- А ты не догадываешься? Чтобы не произошло утечки информации.
- Тогда я вообще ничего не понимаю! Нас-то почему выпустили оттуда живыми?
- Благодаря коллегам из военной контрразведки. Если бы не полковник Федотов, остались бы от нас в Брянских лесах только рожки да ножки.
- Так это контрразведчикам спасибо надо сказать за то, что мы живы? - Константин почесал затылок. - Ну и компот! Они-то как там оказались?
- Работали по профилю, - невнятно сказал Зубко, хрустя огурцом.
Морозов внимательно посмотрел на его лицо, подсел к нему, положил локти на стол и, придвинувшись ближе, тихо произнес:
- С кем же мы воевали, Сашка? Взгляд Александра стал угрюмым.
- А вот этот вопрос ты больше никому не задавай... если не хочешь лишиться языка... а то и головы.
- Так серьезно?! - Морозов присвистнул. - А все-таки?
Зубко помолчал, налил себе еще водки, выпил залпом.
- Лаборатория охранялась подразделением Российского легиона. А кому пришла в голову идея создать Легион и для каких целей, - можно только гадать. Но это птица очень высокого полета, судя по вложенным средствам.
Костя подумал, подвинул к хозяину рюмку.
- Налей и мне.
Выпил, закусил огурцом, пожевал хлеба.
- Ты всерьез говорил о расформировании группы? Это слухи или реальные разработки?
- Чистого расформирования не будет, грядет, как говорится, "структурная реорганизация" подразделения. Марата переводят в управление разведки, Серегу вообще в МЧС, Воху в опергруппу "Альфа". Вместо них нам добавили трех бывших пограничников.
- Зачем?
Зубко посмотрел на Костю исподлобья, покривил губы.
- Для усиления.
Морозов кивнул, понимая чувства командира. Ни одно элитное подразделение силовых структур и спецслужб в стране по мобильности, мощи, тренированности и опыту не могло сравниться с "Витязем", не нуждающимся ни в какой "структурной реорганизации". Идея начальства "усилить" группу говорила больше о каких-то планах ее развала или медленного переподчинения. В начале девяностых годов такое уже случалось с аналогичным соединением КГБ "Альфа", не восстановленным в полной мере до сих пор.
- Да-а, подставил нас Лукич, - пробормотал Морозов после уничтожения бутерброда с красной икрой. - Ты не знаешь, где он сейчас? Куда подался из Брянских лесов?
- В Нижегородскую губернию он подался, есть там такой городишко - Ветлуга.
- Чего это его понесло именно туда?
- Как я понял, там живут дальние родственники его женщины, Елизаветы.
Неделю назад он звонил оттуда, но где и как устроился, не сказал.
- Зачем звонил?
- Просил кое-что выяснить.
Костя подождал продолжения, не дождался, напился холодной минеральной воды и поднялся.
- Пойду прогуляюсь. Порыбачить не хочешь?
- Спать буду, устал я от всего. Одно дело - быть рядовым "витязем", совсем другое - руководить. Лукич умел это делать без напряга, я еще не научился.
- У тебя все впереди, не психуй. Пока.
- Пока.
Костя вышел из общежития, погулял по спортгородку, поглядывая на вечереющее небо, уговорил себя собраться на рыбалку, благо речка Старка текла в границах городка, но порыбачить не успел - началась тревога. Группу "Витязь" срочно бросали по вызову итальянского посольства: тройка террористов захватила машину с итальянским дипломатом и его подругой и требовала стандартный "джентльменский" набор: десять миллионов долларов и беспрепятственный вылет в одну из ближневосточных стран.
***
"Витязи" действовали по давно разработанному сценарию, не один десяток раз прокрутив "на натуре" подобную ситуацию: вооруженные пистолетами и гранатой террористы сидят в машине, накинув на шею заложнику-мужчине тонкую бечевку и прикрываясь телом заложницы. Еще памятен был прецедент с освобождением шведского дипломата в декабре девяносто седьмого года, когда в результате несогласованных действий спецназа погиб полковник Соловьев, один из создателей и первых руководителей легендарной "Альфы". К сожалению, "альфовцы" тогда сработали из рук вон плохо, а "витязей" к участию в операции не допустили из-за корпоративного чванства и ревности - они были из другого ведомства, хотя и занимались антитеррористической деятельностью. Федеральной службе безопасности команду "Витязь", состоящую из одних офицеров, переподчинили только в августе девяносто восьмого.
Захват итальянского дипломата произошел у ограды .Пятницкого кладбища со стороны Первой Мытищенской улицы. Что там делал советник Паоло Пазолини вдвоем с дамой в десять часов вечера, можно было только догадываться, но факт оставался фактом: сейчас в его "Мерседесе" сидели трое террористов, вооруженных пистолетами и гранатой, которую они грозились взорвать в случае "не правильных" действий правозащитных органов. Террористы заставили дипломата связаться с посольством и потребовали выкуп. Первоначальная сумма равнялась одному миллиону долларов, но ко времени высадки "Витязя" она увеличилась в десять раз. То ли террористы одурели от наркотиков, то ли обнаглели от сознания собственной значимости, заставив съехаться к месту похищения чуть ли не все московские спецподразделения по борьбе с терроризмом.
Прибыв на место происшествия, Зубко развернул группу за четверть часа, проанализировал ситуацию и доложил генералу Рюмину, ответственному за исход переговоров от федеральной службы безопасности, о готовности "витязей" к проведению операции. Рюмин, ожидавший прибытия особо важных персон - секретаря Совета безопасности Валягина и первого вице-премьера, буркнул подполковнику:
"Ждите", - и отвернулся к работникам итальянского посольства, шокированным происходящими событиями. Зубко взял под козырек и отошел, прекрасно зная манеру генерала вести дела.
Потянулись минуты ожидания. Прибыл Валягин, затем вице-премьер Козлов с группой высокопоставленных чиновников российского МИДа, директор ФСБ, министр внутренних дел. Переговоры затягивались. Наконец террористы заявили, что, если в течение получаса им не принесут требуемую сумму, они начнут отрезать у дипломата и его женщины пальцы, уши и выбрасывать из машины. Тогда Рюмин подозвал Зубко и отдал приказ начинать операцию.
- Пусть ваш работник отнесет им деньги и попытается уговорить их освободить заложника, - сказал он Зубко.
- Какого? - поинтересовался подполковник, имея в виду, что заложников двое.
- Дипломата, - отрезал Рюмин. - Женщина не относится к категории особо важных лиц. Если не получится - начинайте свои танцы. Как поняли?
- Разрешите выполнять? - вытянулся Зубко.
- Выполняйте, - буркнул генерал, отворачиваясь.
- Костя, - окликнул Морозова по рации Александр. - Подойди.
Капитан, готовивший группу "последнего броска" за оградой кладбища, проверил связь со снайперами и рысцой подбежал к толпе чиновников, топтавшихся вокруг вице-премьера и директора ФСБ в трехстах метрах от места инцидента, на Второй Мытищенской улице.
- Переоденьте его, - приказал Рюмин, оглядывая "киборг" Морозова, делавший капитана похожим на космонавта или инопланетное существо. - Не стоит пугать террористов такими нарядами.
Косте пришлось снять спецкостюм, накинуть на бронежилет рубашку и пиджак, надеть галстук. Ему вручили "дипломат" с деньгами и вмонтированной в него рацией, и, облившись холодным потом, чувствуя легкий эйфорический звон в голове, Морозов отправился к машине, навстречу неизвестности. Вопреки приказу генерала он договорился с Зубко не предпринимать никаких "действий по обстоятельствам", просто передать доллары, оценить вооружение и готовность бандитов к отпору и быстро отойти назад. И все же капитану было не по себе, хотя ситуаций, подобных этой, он пережил немало.
"Мерседес" Паоло Пазолини стоял носом к ограде кладбища между двумя ржавыми гаражами-"ракушками". Ограда здесь делала изгиб влево, улица - вправо, в результате чего образовалась небольшая площадь размерами тридцать на сорок метров, с единственным фонарным столбом на противоположной стороне улицы. Фонарь горел, но освещал площадь плохо. Ни деревьев, ни кустов, ни каких-либо строений или машин на площади не имелось, и местность была открытой как со стороны улицы в пределах видимости, так и со стороны кладбища. Атаковать террористов в лоб было бессмысленно, и Зубко расположил "витязей" таким образом, чтобы они были не видны из-за гаражей. Время от времени один из террористов вылезал из машины, прикрываясь итальянцем, оглядывал улицу справа и слева от себя, за гаражами, но каменный бордюр, на котором была установлена металлическая решетка кладбищенской ограды, все же позволил оперативникам подползти ближе, почти вплотную к "Мерседесу", а на преодоление ограды им требовалось всего несколько секунд.
- Мы высылаем человека с деньгами, - проревел милицейский мегафон.
- Пусть поднимэт руки и идот мэдлэнно, - ответил голос с заметным кавказским акцентом. - Мы его отпустим, как только будэт вэртолот.
Костя пошел медленней, чувствуя на себе взгляды десятков людей, среди которых были и очень-очень недобрые, поднял левую руку над головой, вдруг пожалев, что не взял с собой оружия. Все-таки лучше всего в сложившейся ситуации действовать внезапно, используя самый мизерный шанс, который мог появиться в любой момент, и нейтрализовать террористов до того, как они отважатся стрелять.
Кругов поступил бы, наверное, именно так, мимолетно подумал Костя, надеясь, что первыми открывать огонь террористы не рискнут.
- Стой! - окликнули его из машины, когда до "Мерседеса" оставалось шагов двадцать. - Открой партфэл!
Морозов остановился, щелкнул замками "дипломата", показал содержимое - аккуратно уложенные пачки стодолларовых купюр. Наступила пауза. Террористы рассматривали "дипломат" в бинокль. Неизвестно, какую опасность они увидели в фигуре парламентера, но реакция их была почему-то истеричной.
- Нэ подходи! - завопил главный переговорщик бандитов, разговаривающий с акцентом. - Убэритэ его! Застрэлю! Пускай подойдет ихний посол! Давайтэ вэр-толот!
- Возвращайся, - пробубнила рация в ухе Морозова голосом подполковника. - Что-то их испугало.
Костя повернулся было, но в этот момент услышал еще чей-то голос, утробно-гулкий, завораживающий, раздавшийся прямо в голове, как бы в глубине черепа:
- Иди и освободи заложников! Это приказ! Морозов хотел сказать: "Я же не взял оружия!", но вместо этого снова повернулся, как сомнамбула, и пошел к "Мерседесу", переставляя ставшие деревянными ноги.
Зубко, наблюдавший за капитаном в панорамный ночной бинокль, первым догадался, что с ним что-то не так. Бросил в микрофон рации:
- Костя, назад! В чем дело?! Очнись! Возвращайся! Морозов продолжал идти, и толпа начальников разного ранга, ответственных работников правительства и МИДа, затихла, затаила дыхание, не понимая, что происходит. Не удивился лишь Валягин, знавший о вмешательстве в операцию контролеров Легиона. Замолчали и террористы, ошеломленные на несколько мгновений наглостью парламентера. Действовать они начали, когда расстояние между "Мерседесом" и капитаном сократилось до десяти шагов.
Дверца машины открылась, один из террористов вытолкал из кабины молодую женщину и, прячась за ее спиной, выстрелил в дорогу перед Морозовым.
- Убью, тихарь! Брось партфэл! Уходи! Морозов замедлил движение, но продолжал идти, словно не слышал ни выстрела, ни крика. Бандит выстрелил еще раз, и одновременно Зубко показалось, что прозвучал второй выстрел - со стороны ближайшего дома. Костя сделал шаг, другой и упал лицом вниз.
Установилась пугливая, полная внутреннего драматизма и напряжения тишина.
И, пользуясь секундным замешательством, Зубко скомандовал:
- Вперед!
Все остальное произошло в течение десяти секунд.
Прятавшиеся за бордюром ограды подрывники "Витязя" двумя специальными зарядами направленного действия взорвали решетку, одновременно взрывая перед "Мерседесом" свето-звуковую гранату, чтобы ослепить и оглушить террористов, отвлечь их внимание. Снайперы, давно выцеливавшие бандитов в машине, спустили курки, попав двум, сидевшим на переднем сиденье, в головы: два выстрела - два трупа. Оперативники "последнего броска" мгновенно нырнули в проделанные в ограде "окна" и выросли слева и справа от "Мерседеса" в тот момент, когда оставшийся в живых террорист с гранатой пытался вытолкнуть из кабины итальянца. Сделать он это не успел. Один из "витязей" выстрелил ему в ухо, а второй, зажав рукой кулак с гранатой, одним ударом ножа отрубил бандиту кисть и перебросил ее через ограду вместе с гранатой. Взрыв гранаты, упавшей за одну из могил, вреда никому не причинил.
Операция закончилась.
Зубко подскочил к Морозову раньше своих начальников. Хмурые спецназовцы, поднявшие забрала шлемов "киборгов", расступились. Александр склонился над Костей, которого успели перевернуть на спину, лицом вверх, увидел открытые глаза, струйку крови, перечеркнувшую висок и щеку, подсунул ладонь под голову друга и поднес к глазам окровавленные пальцы.
Морозов был убит пулей в затылок. А это означало, что в него стреляли не бандиты, а кто-то еще. Снайпер. Может быть, из своих. Тот выстрел со стороны жилого дома подполковнику не почудился.
***
- Ну что я могу сказать? - проворчал Сергей Алексеевич, штатный патологоанатом "Витязя", низенький, толстенький, в очках. Вытер руки полотенцем.
- Пуля попала в затылок и застряла в лобной кости головы, смерть наступила мгновенно.
- И это все? - угрюмо осведомился Зубко, глядя на тело Морозова на каталке; в морге было холодно, и Александра охватил ледяной озноб.
Патологоанатом пожал плечами.
- В принципе, все. Стрелял мастер, калибр пули девять миллиметров, масса шестнадцать и две десятых грамма, стреляли...
- Из "винтореза", - закончил Зубко.
- Совершенно верно, голубчик. Очень чистая работа.
- Да уж. - Александр закрыл лицо убитого простыней, пошел к двери. - До свидания.
- Э-э, подполковник, - окликнул его Сергей Алексеевич. - Если вам это будет интересно... Зубко остановился, поворачиваясь.
- Что?
- Понимаете, голубчик, - доктор снял очки, протер носовым платком и водрузил на нос, - у вашего работника произошли определенные физиологические изменения специфического свойства... еще до смерти...
- Какие изменения?
- Понимаете, я в свое время работал в лаборатории химико-токсикологической экспертизы и не раз сталкивался с подобным явлением. Как бы вам это объяснить...
- Покороче и без терминологии.
- В общем, впечатление складывается такое, будто ваш капитан перед смертью принимал наркотик...
- Это исключено! Вы что же, нашли следы наркотика в крови?
- В том-то и дело, что не нашел, но в тканях головного мозга обнаружены... э-э, кое-какие "шлаки", вырабатываемые организмом в ответ на определенного рода воздействие, в том числе - наркотическое.
- И о чем это говорит, по-вашему? На Коку... на капитана было оказано воздействие? Ему вкололи наркотик?
- Не наркотик. - Патологоанатом снял очки, и глаза его стали беспомощными и растерянными. - Повторяю, я обнаружил реакцию организма на какое-то воздействие, а какое именно - не знаю.
- Сможете выяснить?
- Не уверен, голубчик. Наша лаборатория не имеет необходимого оборудования для исследований подобного рода. Я, конечно, попытаюсь, но...
- Спасибо, Сергей Алексеевич. Очень вам признателен. Если что-нибудь раскопаете интересное, сообщите мне, пожалуйста.
- Хорошо. Обязательно.
Зубко вышел из помещения морга в жаркий августовский день, постоял немного, жадно вдыхая запахи травы и близкого леса, и направился к штабу части, где недавно заседала комиссия аналитиков службы, разбираясь в обстоятельствах гибели Кости Морозова. Вердикт комиссия вынесла железный: член группы "Витязь" капитан Морозов погиб в результате непрофессиональных, непродуманных решений командира группы подполковника Зубко и слабого обеспечения операции по обезвреживанию террористов. Что такое "слабое обеспечение" операции, Александр не понял, но его возмутила не формулировка вывода комиссии, а подчеркнутое пренебрежение председателя комиссии генерала Коняхина к доводам самого Зубко. Не сдержавшись, Александр обозвал генерала мудаком и был выдворен из помещения. Решение комиссии ему сообщил уже генерал Рюмин, в общем-то, тоже, по мнению Александра, не слишком рвавшийся защищать своих подчиненных.
- Но вы же понимаете, что мои ребята сделать этого не могли! - сказал Зубко, сдерживаясь, когда его вызвали в кабинет командира базы. - Я расставил их лично, все три снайпера контролировали "мере" и в своего попасть просто не имели возможности. В Морозова стреляли со стороны жилого дома, где не было ни одного оперативника группы.
- Оставим этот разговор, подполковник, - подчеркнул звание Зубко Рюмин. - Твой снайпер мог и поменять позицию, не предупредив тебя, а доказать обратное невозможно. Скажи спасибо, что комиссия не сняла с тебя погоны.
- Да на хрен они мне с таким подходом! - вскипел Зубко. - Был бы на моем месте полковник Кругов, и он не смог бы оправдаться перед вами. Разрешите идти?
Рюмин оперся кулаками о стол, собираясь встать, лицо его побагровело.
- Вы даете себе отчет?! При чем тут Кругов?
- При том, что я его ученик. Если бы не смерть Кости, мы бы взяли террористов вчистую. Нас просто кто-то подставил. - Александра внезапно осенило.
- Не метит ли кто на наше место? Я имею в виду группу? Например, отряд особых операций Российского легиона?
Рюмин откинулся на спинку стула, долго смотрел на подполковника, как на диковинное насекомое, потом вдруг успокоился.
- Откуда вы знаете... о Легионе?
- Земля слухом полнится, - усмехнулся Александр. - Я слышал, что о Легионе было доложено президенту, и он отнесся к этому благосклонно. Настолько благосклонно, что велел засекретить все с ним связанное. К чему бы это?
- Идите, подполковник, - махнул рукой Рюмин. - Советую не делиться своими предположениями ни с кем и никогда. Даже с друзьями. Ваш язык может повредить шее.
