Через несколько часов, когда экипаж "крота" с помощью инка проверил работу всех систем солнечной машины, и возбуждение сменилось усталостью, Хасид предложил своим спутникам отдохнуть.
- Я - за, - согласился Кузьма, глянув на Катю и гадая, как воспримет предложение внучка Лапарры.
Однако ей тоже требовалась разрядка после колоссальных нагрузок и психологического стресса последних дней перед нырком в сферозеркало, и никаких намёков Кузьме делать не пришлось. Катя соскучилась по его ласкам, и, оставшись одни в отсеке отдыха, они вдруг оказались в объятиях друг друга, а потом сам собой загорелся костёр страсти, и оба не заметили, как очутились в кровати совершенно раздетыми…
Время отдыха пролетело незаметно. Спали они всего часа три. И хотя Хасид о себе не напоминал, никого не торопил, Кузьма всё же, чувствуя угрызения совести, решил его сменить.
- Я с тобой, - сонно вскинулась Катя.
- Спи, - погладил её по голому плечу Кузьма. - Я тебя разбужу, если что.
Хасид встретил его в отсеке управления возгласом:
- Ты вовремя: прошли ядро! Скоро начнётся свистопляска.
Кузьма шлёпнул ладонью по подставленной ладони, нырнул в своё кресло. Безопасник имел в виду то обстоятельство, что им предстояло пройти всю толщу солнечного чрева, сотрясаемую миллиардами ядерных взрывов. По сути солнцеход находился внутри непрерывно длящегося о б ъ ё м н о г о в з р ы в а, сдавленного со всех сторон потоками плазмы, элементарных частиц и излучений, и преодолеть этот кипящий, сотрясающийся, безумно горячий, сверхплотный слой было непросто.
Несколько минут Кузьма рассматривал огненные "пейзажи" в растворе локатора и боковых видеокамер, слушал доклад Дэва и комментарии Хасида. Положение вырисовывалось следующее.
Солнцеход действительно преодолел первые сорок пять тысяч километров и вышел за пределы замёрзшей зоны ядра. По мере его продвижения к поверхности температура солнечных недр росла и, наконец, достигла миллиона градусов, то есть того предела, за которым и начиналась реакция превращения водорода в гелий. Следующие четыреста тысяч километров "крот" должен был идти через слои так называемой лучистой зоны - слои плазмы, где шли ядерные реакции синтеза и в которых энергия от более горячих слоёв к менее раскалённым передавалась путём лучистого переноса - как излучение. Именно в этом слое, насколько помнилось пассажирам солнцехода, и возникали те самые грозные силы, бросающие машину из одного очага в другой как ничтожную пылинку, грозя превратить её в язычок огня, в пар, в ничто.
- Иди отдыхай, - сказал Кузьма, убедившись, что Дэв контролирует работу всех агрегатов солнцехода. - В принципе, делать нам здесь по большому счёту нечего, вряд ли мы сможем помочь Дэву советом в той или иной ситуации.
- Порядок есть порядок, - возразил Хасид, выбираясь из кресла с осоловелым видом. - Хотя эта техника и в самом деле может обходиться без людей. - Он вдруг хихикнул.
Кузьма оглянулся на него с подозрением.
- Ты чего?
- Вспомнил старую шутку одного юмориста на этот счёт.
- Что он сказал?
- На заводе завтрашнего дня будут всего два работника - человек и собака.
- Не понял. Ну, человек, ясен пень, нужен…
- Чтобы кормить собаку.
- А собака?
- Чтобы не подпускать человека к оборудованию.
Хасид скрылся за пластиной люка.
Кузьма засмеялся, оценив подтекст шутки. Ходя просто пытался поднять тонус друга. Он вообще в любой компании был своим человеком и мог поддержать любую беседу, весёлую или серьёзную, с распитием спиртных напитков или без оных, хотя сам в рот не брал ни капли - как истинный мусульманин.
Солнцеход содрогнулся.
Кузьма сосредоточился на движении, подключая кресло к операционному полю инка. Теперь он видел лишь огненное горнило со всех сторон, пронизанное вихрями излучений - более светлые волокна - и потоками ионизированного сверхплотного газа - более тёмные волокна. Впрочем, называть эту среду газом не поворачивался язык, хотя солнцеход и в самом деле буравил сейчас смесь водорода и гелия, плотность которой в полсотни раз (в самом ядре - в сотню) превосходила плотность воды.
Скорость движения возросла. "Крот" проглатывал уже почти сто метров в секунду и по расчётам мог преодолеть оставшееся до поверхности расстояние всего за восемь суток.
Завороженный панорамой бушующего огня, Кузьма замер, забыв и о времени, и о себе, и о подстерегающих их опасностях, и о судьбе экспедиции. Он находился внутри адской термоядерной топки, и от размаха стихии, являвшей собой целую микровселенную, захватывало дух!
Вопреки прогнозам Дэва и ожиданию самих соларнавтов зону лучистого переноса "крот" пересёк без особого напряжения.
Машину трясло, раскачивало, бросало из стороны в сторону, но всё же не так, как в прошлый раз, когда она шла в обратном направлении - к ядру Солнца. Лишь когда солнцеход пересекал тахоклин - относительно тонкий, толщиной всего в два километра, слой плазмы, разделяющий лучистую и конвкетивную зоны, иными словами - область сдвига (слой конвективного переноса вращался вокруг ядра с другой скоростью, нежели слой лучистого переноса), Дэву пришлось напрячь все свои "мускулы", чтобы удержать солнцеход на траектории возвращения и не сбиться с курса. Однако обошлось.
На пятый день пути "крот" достиг второго обращающего слоя, где термоядерные реакции шли уже неохотно, лишь в редких узлах уплотнений, и до поверхности Солнца, точнее, до его фотосферы, осталось всего сто сорок тысяч километров. Или, иначе, около тридцати пяти часов времени.
Пассажиры теперь почти не покидали отсек управления, в нетерпении ожидая конца пути, и спускались в отсек отдыха лишь по неотложной надобности и для того, чтобы торопливо поесть. Разговаривали мало, но не потому, что надоели друг другу, а в силу того, что понимали друг друга с полуслова.
Впрочем, иногда Ходя ради психологической разгрузки затевал какую-нибудь дискуссию типа той, которая привлек-ла даже внимание Катерины. Тему дискуссии можно было назвать приблизительно так: "О пользе клаустрофобии для поддержки многовариантной любви при почти полном отсутствии противоположных полов". Что понимал под "многовариантной любовью" сам Хасид Хаджи-Курбан, человек железных моральных устоев, выяснить не удалось, но спорили азартно, особенно Катя, сообразившая, что Ходя имеет в виду их положение: двое мужчин и одна женщина в условиях полной изоляции, и как бы развивались их отношения в случае, если пришлось бы находиться втроём долгое время. Сошлись на том, что, как поётся в песне: "Уйди с дороги, таков закон, третий должен уйти". Иначе какой же ты друг? Применительно к ситуации внутри "крота" "третьим лишним" был Хасид, затеявший дискуссию, он же и уступил в конце концов, дав выговориться спутникам, отношения между которыми уже вполне можно было назвать семейными.
А однажды солнцеход выполз на край удивительного плазменного массива, похожего на снежный склон гигантской горы, и Хасид, остановив машину, тут же вспомнил о своём опыте спортсмена-экстремала.
- Красиво, правда? Вы никогда не спускались с горы на лыжах или на сноубордах?
- И не один раз! - заявили в один голос Кузьма и Катя. - На лыжах.
- Где?
- В Куршевеле, в Альпах, - сказала Катя.
- На Кавказе, - добавил Кузьма.
- Это не то. Я спускался на сноуборде с Эльбруса, - похвастался полковник.
- Первый раз от тебя слышу, - с сомнением проговорил Кузьма. - Когда это было?
- Я был молод, горяч, любил пошалить. Да и сейчас люблю. Хотите, научу вас кататься на досках? Вместе спустимся с Эльбруса.
- Надо ещё добраться до Земли.
- Куда мы денемся?
Катя начала выспрашивать у Хасида подробности спуска, а Кузьма вновь подумал, что Ходя нарочно затевает подобные разговоры, не ради хвастовства, а исключительно ради психологической поддержки друзей. Дружбой такого человека нужно было дорожить.
- Как там Герка? - вспомнил вдруг Ромашин ксенопсихолога, третьего члена их мужской компании, оставшегося на Земле. - Жив ли, здоров?
- А что ему сделается? - пожал плечами Хасид. - Он теперь в надёжных руках контрразведки, сыт, одет, обут и в полной безопасности.
Катя фыркнула.
- Вы думаете, что он уже перешёл из своего института в контрразведку?
- Даже если и не перешёл, то его китаянка всегда найдёт способ проконтролировать, где он, с кем и какая ему угрожает опасность.
Посмеялись и снова дружно увлеклись созерцанием солнечных недр, пытавшихся раздавить, расплавить и испепелить корпус "крота". Но машина, созданная человеческим гением, выдерживала пока все удары огненной стихии.
На седьмые сутки пути с момента старта из замёрзшего ядра Солнца они вошли в кипящий слой фотосферы и впервые увидели над океаном жидкого огня красивую дугу протуберанца.
- Ура! - закричала Катя, хлопая в ладоши.
Мужчины промолчали, не беря на себя ответственность предсказать, что ждёт их впереди.
Фотосфера и хромосфера Солнца никаких неожиданных сюрпризов не приподнесли, если не считать того, что их температура немного отличалась от той, какую измеряли датчики солнцехода перед погружением в Солнце. Так температура фотосферы оказалась на двести двадцать градусов больше - пять тысяч девятьсот градусов, а температура хромосферы "зашкаливала" за семьдесят тысяч градусов Цельсия вместо прежних шестидесяти тысяч. И всё же по мнению экипажа вынырнувшего "крота" это были несущественные изменения обстановки, вполне объяснимые воздействием "огнетушителя Дьявола" на физические процессы Солнца.
Чудеса начались чуть позже, когда солнцеход пронзил корону светила и приблизился к Меркурию.
Во-первых, в эфире царило странное молчание! На всех диапазонах связи, как в электромагнитном, так и в "струнном".
Во-вторых, инфраструктура космических поселений в поясе Меркурия отсутствовала! Точнее, если раньше, всего две недели назад, до броска в Солнце, любой космический путешественник мог наблюдать на орбите вокруг светила пояс солнечных батарей и целую систему спутников разного назначения, а на самом Меркурии - гигантские решётки энергозаводов, купола исследовательских станций и обсерваторий, то сейчас ничего этого не было и в помине!
Впрочем, какие-то сооружения в сумеречном поясе Меркурия оптика солнцехода обнаружила, да и в космосе летали какие-то совсем редкие объекты, но такого странного вида, что оторопь брала! А главное, выглядели они так, будто подверглись мощной метеоритной бомбардировке. Одним словом - как развалины!
Дэв по просьбе Кузьмы увеличил изображение одного такого объекта, крутившегося вокруг Меркурия, и соларнавты некоторое время сосредоточенно рассматривали трёхосный эллипсоид, пронизанный пучком труб длиной в два километра. В явно металлическом корпусе эллипсоида зияли неровные бреши, трубы кое-где выглядели так, словно их пробила шрапнель, и от всего этого непонятного сооружения веяло такой угрюмой обречённостью, что у землян сжимались сердца.
Точно так же выглядели и другие космические объекты, в основном - шары, эллипсоиды и бублики, плюс строения на поверхности Меркурия - купола и всё те же шары из какого-то зеленоватого металла. Назвать их творениями рук человеческих было трудно.
- Ничего не понимаю! - очнулся от созерцания Кузьма. - Куда мы попали? Дэв, это Солнечная система?
Инк с минуту молчал, анализируя поступающие данные, потом доложил:
- С вероятностью ноль восемьдесят семь - это Солнечная система.
- Что значит - с вероятностью ноль восемьдесят семь?
- Количество планет, их орбиты и видимые характеристики ближайших к нам соответствуют моей базе данных. Но есть отличия.
- Какие?
- Масса видимого Меркурия меньше базовой на четыре процента. Масса Венеры больше на шесть с половиной процента, альбедо - на два порядка меньше. Третья планета не имеет спутника. И так далее.
- Что ты сказал насчёт третьей планеты? Это же наша Земля!
- Формально - да. Однако Луны у неё нет. Зато между орбитами Марса и Юпитера нет пояса астероидов.
- А что есть? - спросил изумлённый Кузьма.
- Ещё одна планета примерно такой же массы, что и Марс.
Сидящие в креслах соларнавты переглянулись.
- Что скажешь? - пробормотал Кузьма, сглатывая ком в горле.
- Война, - ответил Хасид, провожая глазами удаляющийся в колодце виома чужой объект.
- Конкретнее.
- Хронозеркало продержало нас в петле времени много лет и выбросило в будущее. За это время в Системе началась и закончилась война.
- Кого с кем?!
- Человечества с Дьяволом. И судя по всему он победил.
- Ерунда! Наблюдатель в таком случае не смог бы с нами контактировать, предупреждать и помогать.
- Почему?
- Потому что его самого не существовало бы! А раз он есть - там, в каком-то далёком будущем, значит, Дьявол нас не победил.
- Предложи свой вариант.
- Это не наша Солнечная система!
- Дэв говорит - наша.
- Он ошибается! Дэв, рисунок созвездий соответствует нашему?
- К сожалению, у меня нет такого рода информации, - ответил инк.
- Мальчики, не спорьте, - тихо сказала присмиревшая Катя. - Рано делать выводы. Давайте осмотримся. Солнцеход, конечно, не спейсер и по "струне" ходить не может, но до Земли дотянет. Слетаем туда, посмотрим…
Кузьма достал пластет минералки, отпил.
- Дэв, линию консорт-связи в Управление.
- Никто не отвечает, сэр, - с сожалением ответил инк. - На всех разрешённых диапазонах - тишина.
- Попробуй другие диапазоны.
- Я принимаю какие-то сигналы в низком "инфра" и сверхвысоком "ультра" радиодиапазонах. "Струнная" полоса молчит.
- Выведи звук.
- Слушаюсь.
Отсек управления заполнили странные звуки: серии свистов различной тональности, гулкие вздохи, шёпот и шипение, приближающиеся и удаляющиеся визги, бормотание.
- Расшифруй.
- К великому сожалению, моя программа не столь совершенна, как необходимо для дешифровки посланий.
- Ты думаешь, это послания?
- С очень большой степенью вероятности. Прослеживаются повторяющиеся группы импульсов с явно искусственной обработкой сигнала. Ничего похожего на стандартную кодировку, обработка носит не линейно-фазовый, а частотно-энергетический характер, наша связь такую не использует, однако я уверен, что мы слышим чьи-то переговоры.
- Чьи, чёрт побери?!
- Извините, не могу знать.
- Успокойся, - сказал Хасид хладнокровно. - Катя права, надо идти к Земле… к третьей планете, не имеющей спутника. Сразу станет видно, Земля это или нет. Но прежде я посоветовал бы Дэву включить режим "инкогнито".
- Зачем?
- Мало ли кто нам встретится в космосе… или на Земле.
- Вряд ли создатели "крота" предусмотрели режим невидимки. Для похода сквозь Солнце такой режим не нужен. Дэв, ты нас слышишь?
- Я всё понял, сэр, но программы "инкогнито" у меня нет.
- Ты же ТФ-конструктор, - сказал Хасид, обращаясь к Ромашину. - Объясни Дэву, что это такое, он соответствующим образом сориентирует защитные экраны, чтобы нас никто не мог запеленговать и увидеть, вот и получится "инкогнито".
- Попробую, - с сомнением сказал Кузьма. - И всё-таки я не понимаю, что случилось. Если это наша родная Солнечная система…
- В будущем.
- Не верю я в будущее, да и сам ты не веришь. Это не наша техника. - Кузьма кивнул на очередной объект, похожий на железную бочку, пролетающий мимо солнцехода. - Вчерашний век!
- Может быть, мы попали в прошлое? - робко предложила Катя.
Кузьма мотнул головой.
- Я неплохо знаю технику прошлых лет вплоть до двадцатого века. Даже в те времена спутники и ракетные корабли имели не столь примитивную форму. Не удивлюсь, если нас и в самом деле вывернуло в другую планетную систему.
- Так похожую на нашу?
- Космос велик, в нём хватит места и дублям.
- Да я не возражаю,- миролюбиво сказал Хасид. - Может быть, все так и есть на самом деле. Хотя в этом случае вернуться домой будет весьма проблематично. Дэв, держи курс на Зем… на третью планету и врубай форсаж. Кузя, садись к вириалу, поработай с Дэвом в режиме "один-на-один" на предмет создания "шапки-невидимки" для "крота".
- С чего это ты раскомандовался? - агрессивно огрызнулся Кузьма.
- Четвёртый пункт инструкции СРАМ, - веско проговорил Хасид.
- Что ещё за срам какой-то?!
- Аббревиатура слов: "сведение риска к абсолютному минимуму". Как должностное лицо при исполнении обязанностей, то есть как полковник особого отдела СБ, в экстремальных условиях я имею право брать командование на себя.
- Я тоже должностное лицо…
- Но не полковник Службы.
- Мальчики, не спорьте, - строго сказала Катя. - Кузьма, Ходя прав, он имеет право… - она сбилась и закончила: - У меня есть предложение: давайте причалим к одному из спутников над Меркурием и посмотрим, что у него внутри. Вдруг там остался кто-то живой?
Мужчины посмотрели друг на друга.
Кузьма подмигнул другу:
- Командуй, полковник.
- Дэв, - позвал Хасид, - догони-как вон ту колымагу с дырами в корме.
В глубине виома засветилась бочкообразная конструкция, орбита которой оказалась недалеко от летящего вокруг Меркурия солнцехода.
- Слушаюсь, сэр, - ответил инк.
*
Солнцеход не был приспособлен к маневрам в безвоздушном пространстве и не имел ни десантной мульды, ни причальной автоматики. Тем не менее его пассажирам удалось выбраться из машины наружу в тех скафандрах, которые имелись на её борту, и переправиться на корпус "железной бочки", обвитой самыми настоящими с виду "железными обручами".
В дне бочки и в корпусе зияли две большие пробоины, отсвечивающие фестончатым серебром зазубренных краёв, и через них Кузьма и Хасид проникли внутрь странного сооружения, диаметр которого равнялся ста метрам, а длина достигала четырёхсот двадцати.
Оба ждали каких-то сюрпризов, необычных встреч, Кузьма нервно поглядывал по сторонам, Хасид с виду был совершенно спокоен, однако именно он отвечал за безопасность десанта и в разведку шёл, точнее - плыл - первым.
Скафандры, к счастью, имели встроенные "бижо"-систе-мы - комплекты жизнеобеспечения, и к невесомости привыкать не пришлось. "Бижо" поддерживали для владельцев нормальную и правильно ориентированную - от головы к ногам - гравитацию в любых условиях.
Катя после долгих споров с мужчинами осталась на "корабле". Она естественно нервничала, переживала, но бодрилась и советами и вызовами не надоедала.
Как оказалось, на борту солнцехода хранилось оружие, что позволяло экипажу не чувствовать себя беззащитным. Из всего довольно обширного арсенала, доступ к которому им открыл Дэв, мужчины выбрали оружие по вкусу, и теперь Кузьма нёс на плече турель аннигилятора "шукра", а Хасид - "глюк", который за глаза прозвали "раздирателем кварков". Мощней были только свингеры - генераторы свёртки пространства в "струну", и бризантные "макеры" - миниколлапсары с тротиловым эквивалентом в два миллиона мегатонн. Однако для их переноски требовалась специальная платформа или робот-витс, поэтому друзья решили их в разведку не брать.
На полках арсенала обнаружилась и парочка "драконов" - ракетных карабинов, способных пробивать десятиметровой толщины бетонные стены. Кузьма даже примерился к одному, но не взял: карабин существенно снижал маневренность и стеснял движения.
Внутри "бочки" царила темнота. А поскольку лучи нашлёмных фонарей не позволяли оценить объёмы и убранство трюма левиафана, Хасид вернулся на борт "крота" и вернулося с "универсалом", который послужил им ракетницей.
В центре гигантского бочкообразного ангара вспыхнул "кусочек звезды", и стало светло как днём.
Однако ничего особенного разведчики не увидели.
Шпангоуты, напоминающие грудную клетку кита. Рёбра. Колючие ежастые наросты на стенах. Перепонки - все в дырах, с бахромой и рваными краями. И медленно плывующий куда-то реденький поток серебристых изогнутых пластин, похожих на китовый ус.
- Кит, лопни мои глаза! - проговорил Кузьма. - Очень похоже, да?
- Внутри кита я никогда не был, - хладнокровно ответил Хасид. - Но вполне вероятно, что эта штука была когда-то живым существом. Такие спутники ни мы, ни наши предки не запускали.
- Я тоже так думаю! - обрадовался Кузьма.
- Хотя мы можем и ошибаться, - всё так же хладнокровно добавил полковник.
Полюбовались на струю "китового уса", подчинявшуюся каким-то своим законам движения в вакууме в отсутствии гравитации, потом Хасид ловко поймал одну пластину длиной в локоть, узкую и плоскую, повертел в пальцах.
- Не металл.
- Кость?
- Чёрт его знает. Подсунем Дэву, пусть сделает структурный анализ. Делать тут нечего, возвращаемся.
- Если это и в самом деле не спутник… не искусственное сооружение… а живое существо…
- Уже не живое.
- Значит, я прав? Нас занесло… в другую Систему?
- Разберёмся! - твёрдо пообещал Хасид, оставаясь человеком дела, решительным и уверенным, не боящимся брать на себя ответственность за исход дела.
