- Я поискал след Хранителя Матфея в астрале... - Василий снова усмехнулся, - и получил святое разрешение на контакт. Матфей посетит нашу реальность в ближайшие два дня.
Самандар качнул головой, скрывая свои чувства.
- На мои вызовы Хранители ни разу не ответили. Ты растешь, идущий, я уже не могу быть твоим Учителем. А тебе пора самому подумать об ученике.
- У меня уже есть ученик.
- Стас?
Василий кивнул. Сходил на кухню и вернулся с кофейными чашками, протянул одну Вахиду Тожиевичу.
- Стас идет быстрее, чем я. Заниматься с ним одно удовольствие.
Время, когда бытие определяется скрытыми от нас законами, которые мы называем случайными процессами, закончилось, пришло время, когда главную роль играет личность идущего. Стас - личность. Он и меня скоро перегонит.
Путь через правритти и карма марга к нируддха и махавидье он преодолеет за считанные годы. По большому счету его Учителем должен быть Соболев, я просто временный исполняющий обязанности.
- Где он?
- Ты имеешь в виду лестницу самореализации? На шестой ступени:
Возникновение Возможности.
- Пусть больше занимается свадхъяя.
- Он и так много читает. Но проявилась некоторая темная закономерность, которая меня... м-м, не пугает, но настораживает.
Самандар глотнул кофе, оценивая напиток: Вася знал несколько рецептов и на этот раз приготовил кофе по-турецки.
- Что ты имеешь в виду?
- Вчера машину Стас обстреляли из автоматов.
- Кто?
- Он не разглядел.
Самандар помолчал, продолжая смаковать кофе с полузакрытыми глазами.
- Он на твоей машине ехал? Может быть, его приняли за тебя?
- Не исключено, но маловероятно. О моей деятельности знают только двое: ты да я. Плюс догадывается Стас. Дело даже не в факте нападения, а в том, что стычки Стаса с криминальным миром имеют тенденцию учащаться. Это явный признак разгона давления на человека. Такое уже было с Матвеем и со мной.
- С одной стороны - ничего удивительного. - Вахид Тожиевич допил кофе. - Закон возмездия в стране, да и во всем мире - судя по волне насилия и бессмысленной жестокости терактов, - все еще падает, и это не может не отражаться на личности, способной помешать дальнейшему ослаблению закона. С другой стороны Стас еще неоперившийся птенец, вряд ли Тьма способна принять его в расчет на стадии подготовки Воина Закона справедливости. Даже если он изберет этот путь.
- Логично, - кивнул Василий.
- Но кое-что тревожное в воздухе носится.
Вася помолчал, поглядывая на гостя, и тот добавил:
- Убит Блохинцев.
- Что?! - Василий от изумления допил кофе одним глотком. - Кардинал Союза... убит?! Кем?
- Не знаю. Эта весть не станет достоянием средств массовой информации. А подозревать можно лишь самих кардиналов... или Посвященных карма марга, как мы с тобой. Теперь следует ждать инспектора Круга, а то и целую следственную комиссию.
- Несомненно, нас проверят в первую очередь. Однако ликвидация Блохинцева, насколько я знаю, не входила в планы "чистилища", ни в тактические, ни в стратегические. И все же факт действительно тревожный.
Может быть, они как-то связаны - нападение на Стаса и убийство кардинала?
- Посоветуйся с Хранителем, когда встретишься. Вдруг он подскажет, что происходит.
Василий отнес кофейный прибор на кухню, вернулся.
- Итак, ты идешь со мной в "розу" искать Соболева?
- Куда же я денусь? - невозмутимо ответил Вахид Тожиевич.
***
Вход в МИР, из которого стартовали в "розу реальностей" Соболев и его команда, был замаскирован так искусно, что даже владея "магическим обонянием", найти его было не под силу ни Самандару, ни Василию, хотя они и чувствовали, что он где-то поблизости. Помог же им случай, который вполне можно было воспринимать как внезапно проявленную закономерность.
Втроем со Стасом они внимательнейшим образом обследовали территорию церкви Святой Троицы в Троицком-Лыкове, выдавая себя за рабочих, красивших ограду церкви, ничего не обнаружили, все сильнее ощущая "запах" "печати отталкивания" - заклинания, закрывшего вход, и присели у каменной плиты, вросшей в землю. Плита была старинная, со следами какой-то надписи на древнерусском языке, но без креста, и казалась многотонным монолитом. Но стоило Стасу, заинтересовавшемуся надписью, склониться над плитой и коснуться ее ладонью, как она вдруг со скрипом провалилась на метр под землю.
Стас отшатнулся. Его старшие товарищи переглянулись и придвинулись ближе.
- Я только дотронулся, а она...
- Как ты думаешь? - начал Василий.
- Так же, как и ты, - сказал Вахид Тожиевич, упираясь взглядом в плиту. - Помоги толкнуть.
Василий тоже уперся взглядом в плиту, и она с длинным скрипом начала проседать дальше, пока не опустилась метра на четыре, открывая в одной из стен образовавшейся шахты круглое отверстие.
- А ведь этот "лифт" ждал именно тебя, парень, - похлопал Стаса по плечу Самандар. - Во всяком случае, сработал он по твоей команде.
- Я же ничего не говорил, только хотел рассмотреть...
- Ты хотел пройти в МИР, этого оказалось достаточно. Считай, что ты преодолел шестую ступень "лестницы".
Стас посмотрел на Василия, тот кивнул. Вахид Тожиевич имел в виду "лестницу самореализации". Сняв "печать отталкивания", хотя и неосознанно, Стас перешагнул шестую ступень "лестницы" - Возникновение Возможности и утвердился на седьмой: Динамическая Корректировка.
- Сходи, принеси сумку из машины.
Стас, глянув на провал в земле, похожий на могилу, исчез.
- Да, у него очень мощный потенциал, - понизил голос Самандар, провожая взглядом парня. - Он явно отмечен вниманием каких-то больших Сил.
Василий промолчал.
Место, где лежала провалившаяся вниз могильная плита, располагалось за хозяйственным блоком церкви и было скрыто от прихожан забором и шеренгой кустарника, поэтому "рабочих" никто не видел и не спросил, что они тут делают. А если бы кто и появился, вряд ли усомнился бы в необходимости их присутствия: совместный волевой раппорт Посвященных действовал на всех людей, в том числе и на священнослужителей, изредка обходивших свои владения.
Стас принес объемистую сумку с инструментом, фонарями, комплектами Н-1, оружием и небольшим запасом пищи. Подстраховывая друг друга, "рабочие" спустились в дыру на могильную плиту, шедший впереди Самандар включил фонарь и, пригнувшись, полез в круглый тоннель, оказавшийся старой бетонной трубой полутораметрового диаметра.
Через полсотни метров труба вывела поискеров к такому же круглому колодцу с металлическими скобами, который опускался под землю еще метров на тридцать и выходил в тоннель квадратного сечения, сложенный из громадных блоков из обожженной глины. Тоннелю исполнилось не меньше двухсот лет и был он коротким, выходящим ниоткуда и уходящим никуда: оба конца его рухнули в незапамятные времена. Поскольку в восемнадцатом веке кроме деревеньки Лыково и церкви в этих местах ничего не было, тогдашняя Москва начиналась на восемь километров восточнее, трудно было представить, кому и для чего понадобилось прокладывать под землей такой тоннель.
Обследовав его, путешественники отыскали еще один колодец, закрытый металлической крышкой, овальный в сечении, но без скоб. Вместо них в стене колодца были сделаны пары отверстий, в которые можно было вставлять носки ботинок и цепляться за них руками. Таким образом спустились еще на полсотни метров ниже и вышли в небольшой сухой грот естественного происхождения, имеющий выпуклую дверь из отсвечивающего шелковой зеленью фиолетового материала. Больше всего дверь напоминала гигантское крыло жука.
Самандар осмотрел ее, склонив голову на бок, и сунул в нее руку, пронзившую дверь насквозь и пропавшую из виду. Постояв так несколько секунд, Вахид Тожиевич шагнул вперед и исчез.
- Давай, - кивнул Василий.
Стас без колебаний последовали за Посвященным. Василий преодолел "крыло жука" последним.
Они оказались еще в одном тоннеле, стены которого были выложены все теми же "крыльями", и по нему вышли на край обрыва. Впереди распахивалась гигантская пещера, на дне которой светилась нежным призрачным свечением скособоченная, развороченная взрывом, полурасплавленная и закопченная, ажурная пирамида ликозидов, "тарантулов разумных", МИР древних разумных пауков, построивших свой замок сотни миллионов лет назад. Разрушен же он был десять лет назад во время перехода границы реальности группой Соболева.
Несколько минут прибывшие рассматривали полуразрушенное, но не потерявшее гармонии жилище ликозидов с благоговением и суеверным страхом, невольно ожидая появления хозяев, потом Самандар нашел желоб спуска и первым заскользил по нему вниз. Вскоре они уже стояли у подножия стометровой пирамиды, продолжая изучать завитки ее сложных, бывших когда-то молочно-белыми, ажурных стен, поражаясь красоте узора и общему эффекту неповторимой красоты, создаваемому совершенством очертаний МИРа.
Фонари выключили за ненадобностью, обошли пирамиду, разыскивая вход в нее, и увидели тускло загоревшийся огонек в глубине одного из тоннелей, ведущих вглубь сооружения, будто там загорелась свеча. Самандар и Василий переглянулись.
- Знак? - поднял бровь Василий.
- Похоже на то, - кивнул Вахид Тожиевич. - Нас кажется приглашают зайти.
Стас, разглядывающий огонек, задумчиво проговорил:
Таинственным знаньем пронизана память,
Подземные воды огорят от свечи,
Трепещет и искрится бледное пламя
И в судьбы столетий бросает лучи...
Василий ухмыльнулся, заметив внимательный взгляд Самандара, брошенный на юношу. Стас прочитал отрывок из Центурии I Нострадамуса, вполне соответствующий моменту, что характеризовало чувства и вкус парня.
- Что ж, раз нам подают сигнал, не будем ждать другого.
Они углубились в тоннель, стены которого, казалось, были сплетены из полупрозрачных паутинных нитей, и пошли за плывущим впереди огоьком, пока тот не погас. Спустя некоторое время вышли в центральный зал замка ликозидов с "усыпальницей" царя древних разумных тарантулов. Зал был деформирован и оплавлен, будто в нем когда-то что-то взрывалось и горело, ротонда над "троном" царя имела вид лопнувшего стеклянного шара, застывшего в момент деформации, но саркофаг царя ликозидов уцелел.
Стас, подойдя ближе, замер, поглощенный созерцанием "трона" повелителя ликозидов. Василий и Самандар уже имели счастье любоваться изделием искусства, которым несомненно был саркофаг, но и они не сразу оторвали взгляды от волшебных изгибов шатра хрустальной друзы и совершенных кристаллических переходов ложа.
Огонек вспыхнул снова, опускаясь на хрустальное "крыло ангела" у левого края оплывшей ротонды. Ваксилий ддвинулся к нему, перешагивая трещины и складки пола, явно оплавленного когда-то и просевшего от жара, но дойти до саркофага ему не удалось, помешал какой-то упругий невидимый барьер.
- Что за чертовщина! Не пускает, и все тут!
Самандар, наблюдавший за Котовым, приблизился к нему, но тоже уперся в невидимую стену, похожую на упругую пленку.
- Кажется, это чья-то силовая "печать отталкивания". Давай поднадавим.
Они сосредоточились на преодолении преграды, но тщетно: невидимая пленка не поддавалась.
- Стас, подойди, - оглянулся Василий и добавил, когда тот встал рядом. - Представь, что ты пробиваешь стену...
- Я понял, дядь Вась.
В тот же миг Самандар качнулся вперед - упругая сила перестала сдерживать его, оглянулся, окидывая Стаса оценивающим взглядом.
- Теперь я и в самом деле верю, что нам удастся перейти границу "розы".
Он шагнул вперед, но Василий остановил напарника.
- Как-то уж очень легко у нас все получается, не оказалось бы ловушки.
- Просто пришло наше время, - пожал плечами Вахид Тожиевич и поднялся на возвышение, на котором стоял саркофаг.
Огонек, горевший внутри хрустального "крыла" ротонды, запульсировал, и Самандар остановился, знакомо склонив голову на бок.
- Забавно...
- Что? - поторопился подняться к нему Василий и услышал мягкий, мурлыкающий голос, в котором сплелись мужские и женские интонации:
- Вы уверены, что поступаете правильно?
- Кто это сказал? - оглянулся вокруг Василий и встретил пристальный взгляд Самандара. - Похоже на...
- Соболева и Кристину. Это ментальная запись.
- Вы уверены, что поступаете правильно? - повторил голос, раздаваясь словно внутри головы.
- Уверены, - сказал Василий.
- Вашего энергетического запаса мало для перехода.
- Соболев, это ты?
- Вашего запаса мало для перехода.
- Черт! - Вася щелкнул пальцами. - Это действительно запись. Стас, поднимись.
Парень подошел к спутникам, и тотчас же голос изменился, стал чисто мужским, больше похожим на голос Матвея Соболева:
- Вася, я оставил этот кодовый ключ на всякий случай. Кто знает, что с нами случится. Но у ключа есть порог срабатывания, преодолеть который ты в одиночку не сможешь, только с чьей-то помощью. Надеюсь, это будет Вахид Тожиевич или кто-то из Посвященных. Если тебе и друзьям удастся перешагнуть порог - тхабс, который я оставляю в памяти саркофага, перекинет вас в "розу". Но ни в коем случае не пытайся переходить границу реальности один! Прежде научись защищаться от мощных пси-полей и хорошенько подготовься. Хотя я, честно говоря, не уверен, что тебе столь уж необходимо выходить в "розу". Думай. Удачи!
Голос пропал.
Мужчины смотрели друг на друга и молчали. Они слышали одно и то же.
Потом Самандар хмыкнул и погладил рукой прозрачный завиток стенки саркофага.
- Ну что, господа, рискнем? Нас трое, справимся, я думаю.
- Нет, - покачал головой Василий. - Мы не готовы... я не готов.
Соболев прав, надо подготовиться к походу. И у меня есть идея...
- Какая?
- Приспособить "тюбетейку".
Самандар смотрел вопросительно, и Вася добавил:
- Мы со Стасом давно работаем над генератором защиты от "глушака", уже готов образец, Считаю, нам такие генераторы пригодятся и в "розе".
- Логично, - легко согласился Вахид Тожиевич.
- Нет, вы серьезно?! - глянул на учителя Стас округлившимися глазами.
- Мы пойдем... в "розу"?!
- А ты против?
- Нет, но... все это неожиданно... и просто... Может, не будем ждать?
Василий усмехнулся и подтолкнул парня к выходу.
Назад, к церкви они выбрались через два с лишним часа, когда уже стемнело, слегка усталые и возбужденные открывающимися горизонтами. Мысль у всех троих была одна: скорее бы в путь...
ПРЕДУПРЕЖДАЮЩИЙ ВЫСТРЕЛ В ГОЛОВУ
Отец Мефодий, как его называли кардиналы Союза Девяти, на самом деле носил сан архиепископа, которого добился сравнительно недавно, семь лет назад, и деятельно готовился к патриаршеству, избранный преемником нынешнего патриарха Всея Руси. При этом он имел должность помощника премьер-министра по связям с религиозными концессиями и Православной Церковью, но жил тем не менее в Ярославле, а не в столице, хотя и навещал ее довольно часто, по два-три раза в месяц. В очередной вояж он собрался восемнадцатого мая, накануне праздника Апостола Иоанна Богослова. Святую Церковь все больше тревожил рост разнообразных сект, особенно сатанистов всех мастей, и отец Мефодий ехал к патриарху на прием, чтобы обсудить эту проблему.
В России к данному моменту было зарегистрировано более четырнадцати тысяч религиозных организаций, из которых половина принадлежала Православной Церкви. Однако релегиозные течения продолжали появляться и распространяться, и процесс этот остановить было трудно, если вообще возможно, потому что на течения эти был спрос. Во все времена существовали люди с особым мироощущением, читающие ту или иную эзотерическую и духовную литературу, находящие особый смысл в объединении себе подобных в секты.
Больше всего в эти секты вовлекались молодые люди с неустоявшейся психикой, ищущие собственные мировоззренческие позиции и в силу свойственного возрасту максимализма отрицающие традиционные организации.
Они были не против безусловного подчинения учителю и беззаветной преданности секте, но вряд ли понимали, что человек, попавший в такую религиозную организацию, постоянно подвергается насилию над личностью и в конце концов зомбируется, превращается в послушного киборга, готового ради "святого учения" солгать, украсть, убить любого человека или самого себя.
Основные претензии подобного плана патриархи Православной Церкви имели к Белым Братствам - первому и второму, АУМ Синрике, Церкви последнего завета, Пути Непослушания, Научнологической церкви Откровения, тайно проповедующим духовную агрессию, но самыми ярыми противниками Православия были все же секты сатанистов и исламских фундаменталистов:
Церковь Тьмы, Церковь Апокалипсиса, Общество Судного дня, Воины Ислама, Движение белой Смерти, Отряд Люцифера и другие. Государство как-то попыталось десять лет назад вмешаться в деятельность сект и завести на некоторые из них уголовные дела, но потерпело поражение, так как среди защитников сект оказалось слишком много журналистов и высокопоставленных политиков. Поэтому регуляцию сектантства, пусть слабенькую, на уровне увещеваний, осуществлял только особый отдел Церкви, подчиненный отцу Мефодию. Но и он перестал владеть ситуацией, когда на сатанистов стал опираться и отбирать из них рекрутов для зомбирования Герман Довлатович Рыков, сумевший доказать отсутствие злого умысла в действиях сектантов на самом высоком уровне - президентском. Как говорится, самая большая победа дьявола в наши дни состоит в том, что он заставил людей поверить в то, что он не существует.
В принципе, так оно и было на самом деле. Дьявол - как живое существо, личность - не существовал. Даже Монарха Тьмы нельзя было называть дьяволом в полной мере из-за отсутствия у него злобы и ненависти, чем так отличается человек. С другой стороны в каждом человеке живет частица дьявола, равно как и Бога, и люди объединяются чаще всего по этим признакам, образуя эгрегоры - Сатаны или Божественной милости.
Целенаправленно готовя себе пьедестал, Рыков создал на основании СС и религиозных сект единственный в своем роде "эгрегор Тьмы", поддерживающий его на ментальном уровне. Насколько он мог стать опасен для социума и всей реальности, отец Мефодий мог только догадываться. С этими своими умозаключениями он и собирался на аудиенцию к патриарху, чтобы потом пойти еще дальше - к координатору Союза Девяти. Главный вывод, к которому пришел отец Мефодий, был неутешителен: приход Антихриста или, как его называли кардиналы Союза, "черного аватары", был неизбежен в условиях дальнейшего ослабления Закона возмездия, сопровождавшегося падением нравственности и духовного потенциала человечества. Этот вывод наверное разочаровал бы мечтателей, фанатично верующих в светлое, прекрасное, доброе и спасительное, якобы заложенное в душе каждого человека, но отец Мефодий не был мечтателем и отчетливо видел конец человеческой эволюции. Идеалистом же он перестал быть еще сто лет назад.
Врагов отец Мефодий не имел, с бандитами на дороге мог всегда договориться, поэтому ездил в Москву без опаски, один. Из Ярославля он выехал на видавшей виды "десятке" в пять утра, чтобы приехать в столицу к заутрене. Проехал Красные Ткачи, Шопшу, Семибратово, а за мостом через речку Устье его остановил передвижной патруль ГАИ.
Отец Мефодий был гражданином законопослушным и заглушил мотор, хотя порядок движения не нарушал и скорость на трассе держал в пределах допустимого. Что остановка была ошибкой, он понял слишком поздно, когда сотрудник ГАИ подошел к машине вплотную и наклонился к водителю. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, ведя сверхбыструю пси-дуэль взглядов, потом отец Мефодий побледнел и откинул голову на спинку сидения.
- Кто вы?!
- Истребитель Закона, - не удивился вопросу инспектор.
- Какого?
- Переноса вины.
- Я не слуга и не проводник этого закона.
- Но и не гонитель. Ваш ниен лас переполнен. Но как сказал один умный человек: не принимайте жизнь слишком серьезно. Вам все равно не уйти из нее живым.
- Кто вас послал?
- Эта информация вам уже не пригодится.
Отец Матфей, рука которого дотянулась до креста на груди, усиливающего ментальную мощь владельца, напрягся, собираясь начать отступление, но сделать ничего не успел. Две пули из револьвера "удар" калибра двенадцать с половиной миллиметров, выпущенные практически в упор, разнесли ему голову.
