Дмитрий Феоктистович Блохинцев стал кардиналом Союза Девяти Неизвестных благодаря протекции координатора Союза (бывает и такое, кардиналы - тоже люди, хотя и обладающие экстраординарными способностями).
Посвящение I ступени Внутреннего Круга он прошел еще в пятьдесят третьем году двадцатого века, в год смерти Сталина, будучи инженером в лаборатории Паршина (воздействие на человека электромагнитного излучения). В семьдесят втором стал кандидатом технических наук, работая в Арзамасе-16, а в восемьдесят пятом переехал в Новосибирск, где получил степень доктора наук за исследования в области психотронных методов воздействия на психику человека. Знаменитый "глушак" - гипногенератор "удав" был разработан на основе его исследований. Но координатор Союза (тогда еще Девятнадцати Неизвестных, а не Девяти) предложил его кандидатуру взамен погибшего кардинала (Чернобыль, тушение пожара, попытка заглушить реактор) не из-за этих всем известных работ. Дмитрий Феоктистович помимо всего прочего занимался разработкой "геометриисоциума",создавтеорию психогеометрических отношений разных человеческих каст, а также разработал гипотезу рассудочного развития человечества с доминирующим иррациональным прямым осознанием мира. Именно он вплотную подошел к обоснованию высказываний таких мыслителей, как Вернадский, Фролов и Успенский, что homo sapiens - не венец природы, а промежуточное эволюционное звено. Для этого Дмитрий Феоктистович рассчитал формулы "кубов авторитета и адаптации", работающие в условиях эволюции соборных систем, одной из которых являлся человек. По этим формулам гибель современной человеческой цивилизации была неизбежна, потому что развивалась она согласно "кубу авторитета", использующего законы распространения. Задачей куба было разворачивать внутренние процессы во вне, изменять внешние структуры.
Человечество же могло выжить, только применяя законы "куба адаптации", работающего в режиме приспособляемости. Задачей этого куба было соотношение внутренних процессов с внешними влияниями посредством изменения внутренней структуры. Иными словами человек мог рассчитывать на выживание лишь изменив себя.
Став кардиналом, Дмитрий Феоктистович некоторое время продолжал заниматься "чистой" наукой, занявшись изучением колебаний социума в глобальном масштабе. Не будучи посвященным во все тайны Хранителей Круга, он сумел вывести уравнение стохастической деформации реальности под воздействием коррекционной деятельности Союзов Неизвестных, после чего был замечен не только координатором российского Союза Бабуу-Сэнгэ, но и куратором Союзов Мира Хуаном Креспо, занимавшим официальный пост генерального секретаря ООН. Креспо предложил Бабуу-Сэнгэ рассмотреть повышение статуса кардинала Блохинцева до вице-лидера и предложить его кандидатуру для Посвящения в ранг помощников Хранителей.
Бабуу-Сэнгэ не принял предложение, сославшись на неопытность Блохинцева и отсутствие у него стремления к поэтапному прохождени Пути Круга. Дмитрий Феоктистович зачастую игнорировал некоторые рекомендации Йоги Видьи - кодифицированной системы из восьми ступеней самореализации и не всегда выполнял махаврата ямы, то есть моральные обеты и заповеди: ахимса - ненасилия, сатья - правдивости, брахмачарья - воздержания, а также законы ниямы - правила самоочищения, такие как тапас - аскетизм и Ишвара пранидхана - посвящение всех своих действий Творцу. Он не отрицал значимость пратьяхары - контроля над умом и чувствами, но считал, что волен заниматься тем, что ему нравится делать, и в этом он более других кардиналов был близок к "отцу" человечества - Монарху Тьмы.
В конце девяностых годов Дмитрий Феоктистович вдруг почувствовал вкус к прямому вмешательству в дела корректируемого Союзом социума. Он с удовольствием откликнулся на призыв координатора собрать Сход Союза в Москве и даже поучаствовал в охоте на непосвященного Соболева, реально угрожающего стабильности Союза. Однако захватить Соболева не удалось, тот ушел в "розу", поддерживаемый Посвященными-отступниками, угроза была как-будто ликвидирована, и Блохинцев вернулся в Новосибирск, чтобы вплотную заняться решением своих личных проблем. Теперь его заинтересовал вопрос абсолютной власти, опирающейся на Знания Бездн. Он задумал образовать свой собственный Союз, использующий силы, недоступные нынешнему содружеству Неизвестных.
Жил Дмитрий Феоктистович в Академгородке, на улице Золотодолинской, имея стандартную трехкомнатную квартиру. Семьи в настоящий момент у него не было, последняя жена ушла полтора года назад, разочаровавшись в муже, а вообще женился он четыре раза, хотя детей ни от одной жены не имел. Таков был характер Блохинцева - из четырех составляющих пурушартхас - целей человеческой жизни (по буддизму), он пестовал только три: артха - приобретение, кама - удовольствие и мокша - освобождение. Четвертую составляющую, по важности идущую на первом месте, дхарму - обязанность, он предпочитал обходить. Поэтому предать кого-нибудь, в том числе женщину, для Дмитрия Феоктистовича не представляло проблемы, ибо он не считал себя связанным никакими клятвами, а тем более клятвой верности. Поэтому и друзей у него не было никогда, только приятели или сотрудники.
А еще был у Блохинцева пунктик - охота. Ни от чего он не получал большего наслаждения, ничто его не возбуждало так, как охота на зверя, особенно крупного. Скорее всего не существовало на Земле вида животных, не считая разве что Лохнесского монстра, на которого не охотился бы Дмитрий Феоктистович.
В Танзании он бил из карабина слонов, в Нигерии - львов, в меандрах Амазонки ловил удавов боа, в Чаде безжалостно убивал разрывными пулями носорогов, охотился на крокодилов, пум, ягуаров, барсов, буйволов, горилл, дельфинов, акул, китов и так далее, и тому подобное. Не брезговал он и живностью родной Сибири, отстреливая лосей, кабанов, волков, медведей и других, более мелких представителей местной фауны, причем делал это не ради пушнины или мяса, а просто ради развлечения, никогда не соблюдая сроки охотничьих сезонов и запросто переходя границы заповедников.
Задержали его инспекторы-охотоведы лишь раз, когда он за один выход в лес убил двадцать три лося. Но спустя сутки выпустили. Связи кардинала Союза Девяти Неизвестных уходили высоко "в небеса" - в правительство и администрацию президента. Вряд ли кто-нибудь из представителей официальных властей мог бы определить пределы поруки Блохинцева.
В лесах под Новосибирском была у Дмитрия Феоктистовича своя охотничья заимка, построенная естественно на государственные средства по последнему слову техники, отвечающая всем мировым стандартам (о чем, разумеется, мало кто знал): одноэтажный коттедж, сауна, подземный гараж, подстанция с собственным генератором, и даже радиопередатчик с выходом на спутниковую связь. А также вертолет, два вездехода, склад, охотничий арсенал в сорок стволов. Пользовался этим богатством он в основном в одиночку, изредка приглашая кого-нибудь из приятелей: мэра Новосибирска, прокурора области или же академика Носова, директора сибирского отделения Академии наук. На охоту, ставшую в его жизни последней, Дмитрий Феоктистович пригласил на сей раз только молодую женщину, певицу из Москвы, приехавшую в Новосибирск на гастроли. Случилось это в середине мая.
Выехали после обеда в среду, чтобы засветло попасть на заимку. Мило беседовали всю дорогу, свободно находя общие темы: Дмитрий Феоктистович был сведущ не только в областях науки и техники, и умел заинтересовать даму светскими разговорами.
На заимку приехали в начале седьмого вечера, переоделись в охотничьи костюмы из гардероба хозяина, и Блохинцев повел гостью показывать окрестности своих владений. Обычно его сопровождали восемь-десять человек личного манипула, выполняющие роли охранников коттеджа, телохранителей, загонщиков, охотников и подсобных рабочих, но на этот раз он взял всего лишь четверых. Трудно сказать, что на него повлияло, обаяние ли красивой женщины, уверенность в своих силах, отсутствие видимой опасности, весеннее расслабление или что-то иное. Однако в тот вечер он не взял с собой даже ножа, не говоря об огнестрельном оружии, собираясь просто погулять недалеко от охотничьего домика, полюбоваться природой и довести гостью до восторженного состояния.
Вечер середины мая в здешних краях - не самое лучшее время для прогулок, обычно температура днем не поднимается выше пятнадцати градусов, но все же в известном смысле гуляющим повезло: в лесу было сухо, легкие облака не прятали солнце, ветер стих, и вечер был чудесен, напоенный ароматами пробуждающейся природы - трав, молодых листьев и хвои.
Пара обошла коттедж, углубилась в заросли ракитника и крушины, вышла на берег небольшой речки и залюбовалась кленово-буковым лесом с вкраплениями елей и сосен на другом, более высоком берегу. Дмитрий Феоктистович был возбужден и так занят мыслями о скорой близости с гостьей, что от сигнала тревоги, поднятой в душе экстрасенсорной системой организма, просто отмахнулся, веря, что находится в полной безопасности.
Поэтому последующие события оказались для него совершенно неожиданными. И хотя он, Посвященный II ступени Внутреннего Круга, владел многими уровнями вибхути, а также Силами магического воздействия на реальность до уровней Иегова Элохим (Бог Богов), Сатариал (Дьявольское Понимание) и Цафкиель (Размышления Бога), уберечь себя от нападения не смог. Все произошло слишком быстро.
Когда Вероника - так звали певицу, завороженная видами природы и обаянием собеседника, потянулась к нему для поцелуя, Дмитрий Феоктистович уже ни о чем не раздумывал, хватая ее в объятия. И в тот же момент женщина выстрелила в него в упор из пистолета "волк", всадив в грудь восемь пуль, прежде чем Блохинцев сообразил, что происходит.
Его отшвырнуло назад, к обрезу воды, хотя на ногах он удержался.
Схватился рукой за грудь, глядя на струйки крови, побежавшие сквозь пальцы, воскликнул удивленно:
- Что вы делаете?!
Лицо Вероники изменилось, в нем проступили некие хищные черты, в глазах вспыхнул угрожающебезжалостный огонь. Дмитрий Феоктистович понял, что перед ним авеша какого-то многомерного существа, возможно даже иерарха. Попытался было атаковать женщину в ментальном плане, но организм, получивший пять пуль в сердце и легкие, уже был не в состоянии работать в полную силу. Тот, кто завладел сознанием женщины, легко отвел удар.
- Зачем?.. Кто... вы?! - прохрипел Дмитрий Феоктистович, судорожно пытаясь найти способ отступления и уже понимая, что опоздал. Его нашли профессионалы, операция явно была спланирована заранее, и все козыри были в руках нападавших; кардинал теперь видел, что он - в кольце окружения, а телохранители, которых он взял с собой, убиты.
- Кто... вы, черт... возьми?!
- Ликвидатор Круга, - проговорила Вероника низким мужским голосом. - Или Истребитель Закона, если вам будет угодно.
- Зачем?
Ответить женщина не успела. Во лбу Блохинцева появилась дыра, затем из леса мгновением позже долетел слабый звук выстрела, словно обломился сучок. Голова кардинала дернулась назад, и он с шумом упал в воду навзничь. По воде поплыла, расплываясь, красная струйка. Но жизненная сила Дмитрия Феоктистовича была столь велика, что даже потеряв сознание, он продолжал бороться за жизнь, перейдя в измененное состояние психики, пусть и фрустированной от разрушения мозга. Он медленно встал! Побрел через реку к противоположному берегу и упал лицом вниз от пули, вонзившейся в затылок.
За спиной Вероники возник черноволосый мужчина с ничем не примечательным лицом в зеленой ветровке с капюшоном и в таких же зеленых блестящих штанах. В руках он держал рацию и снайперскую винтовку ВСС калибра 9 миллиметров, известную под названием "Винторез".
- Готов?
- Скорее да, чем нет, - все тем же гулким басовитым мужским голосом ответила женщина, подходя к кромке воды. - Вряд ли он сможет восстановиться полностью. Но страховки ради... - Она подняла ствол пистолета и выпустила остаток обоймы в голову Блохинцева, превращая ее в кровавое месиво. - Теперь порядок.
Мужчина в куртке поднес к губам рацию:
- Снимай десант, Дван, готовь вертолет, уходим. Я буду через четверть часа.
После этого мужчина вынул из-под полы куртки тяжелый черный револьвер странной формы, с шестигранным длинным дулом и решетчатым кожухом на стволе, направил на Веронику, ничем не выдавшую своих чувств.
- Полезай обратно, - проворчал черноволосый, нажимая курок. Раздался тихий звон, будто оборвалась струна.
Женщина вздрогнула, пошатнулась, широко открывая глаза, но не упала.
Глянула на мужчину, явно не узнавая его, не понимая, что она делает здесь сама.
- Кто вы? Где я?! Как я здесь оказалась?!
Мужчина окинул ее ничего не выражающим взглядом и бесшумно скрылся в кустах. Вероника недоуменно посмотрела на свою руку, сжимающую рукоять пистолета, дотронулась свободной рукой до лба и вдруг заметила лежащий в реке труп. Пистолет выпал из ее руки, и она завизжала...
***
За десять лет, прошедшие со времени ухода Матвея Соболева, главного претендента на трон координатора Союза (так это понималось), Герман Довлатович Рыков не только укрепил свое положение кардинала в Союзе Девяти, став его вице-лидером, но и захватил главные рычаги влияния на социум страны, перебравшись с Лубянки в Кремль, заняв пост главного военного советника президента и потеснив Хейно Яановича Носового, то есть захватив кресло маршала СС. По сути могущественней его чиновника в государстве в настоящий момент не было, и координатору Союза Девяти Бабуу-Сэнгэ приходилось с этим считаться. Коррекция реальности теперь все чаще проходила под диктовку Рыкова.
Несмотря на закон, принятый Государственной Думой, о запрещении разработок психотронного оружия, Герман Довлатович в секретном центре под Шереметьево продолжал заниматься усовершенствованием суггесторов "удав"
("глушаков") и генераторов боли "пламя" ("болевиков") и уже имел неплохой арсенал этих средств массового воздействия на людей в две тысячи единиц, используемый для зомбирования помощников и исполнителей, так или иначе необходимых для успешной деятельности Сверхсистемы. Как сказал когда-то один писатель: "Все мы кого-то используем. На этом держится мир." Герман Довлатович тоже использовал людей для своих целей, но с помощью "глушаков" делать это было проще и не требовало больших затрат. Именно такими методами ему удалось ликвидировать противостояние мафий кавказской и славянской ориентации в Москве в пользу последней, хотя на ореол "национального героя" ему было конечно наплевать. История уже не раз доказывала, что национальность властителя не играет большой роли, когда дело касается абсолютной тоталитарной власти.
С приходом Рыкова на вершину властной пирамиды СС процесс поглощения в России малых преступных формирований большими ускорился и к моменту описываемых здесь событий вся территория гигантского государства была поделена всего лишь между сорока четырьмя "семьями", из которых половина подчинялась СС. Вне поля зрения Германа Довлатовича оставался Дальний Восток, управляемый непосредственно координатором Союза Бабуу-Сэнгэ, Сибирский регион - "вотчина" Блохинцева и Мурашова, и крайний Север - "владения" отца Мефодия и Голованя. Над остальной частью страны, в том числе и столицей, нависала холодная тень Сверхсистемы, руководимой "императором". Рыков лично контролировал все сферы деятельности СС: торговлю наркотиками, оружием, золотом, цветными металлами, игорный бизнес, проституцию, скупку недвижимости, "охрану" крупных торговых центров, контроль рынков и транспортных предприятий. Методику же контроля Герман Довлатович использовал предельно простую: если не действует подкуп - следуют угрозы, не действуют угрозы - за дело берутся купленные чиновники и депутаты Госдумы, не помогают чиновники - вмешивается личная команда Рыкова, вооруженная "глушаками". Как правило, этот последний метод борьбы со строптивыми клиентами и конкурентами использовался редко.
Поголовное зомбирование не входило в планы Германа Довлатовича, для его целей достаточно было программировать лишь представителей властных структур, крупных деятелей политики, науки и культуры, способных образовать кастовый эгрегор, подчиненный воле одного человека. По завершении образования эгрегора Рыков превращался в фигуру, способную противостоять всему Союзу Девяти и не уступающую по мощи Хранителям Круга.
Замыслы же его простирались еще дальше...
В четверг шестнадцатого мая Герман Довлатович по давно заведенному порядку начал работу в офисе, расположенном в семнадцатиэтажном здании на Сенной площади. Четверг был днем компьютерного анализа предполагаемой угрозы имерии СС. Обладая способностью проникать в любые закрытые паролями и кодами компьютерные сети, Рыков шарил по сверхсекретным запасникам информации силовых структур - службы безопасности, милиции, Министерства обороны, выуживал оттуда необходимые сведения и упреждал подготавливаемые удары по своей империи, изредка отдавая "на съедение" кого-нибудь из пешек - ради удовлетворения общественности, ради поддержания мнения, что страной управляют президент и парламент.
Единственное, что мешало планам Рыкова и сидело занозой в его душе - постепенно усиливающаяся, несмотря на принимаемые контрмеры, деятельность ККК, возрожденного кем-то "чистилища". Впрочем, Герман Довлатович уже знал - кем, и в ближайшее время предполагал встретиться с этим человеком и выяснить, чего он хочет. Вполне могло быть, что нынешний генеральный комиссар "чистилища" просто ищет острых ощущений, получить которые проще всего во время боевых действий. А боевые действия, как известно, нормальное состояние человечества, ведущего перманентную войну всех против всех с самого дня своего рождения.
До обеда Герман Довлатович успел "пощупать" компьютерные каналы ФАПСИ, Совета безопасности и военных институтов, вылавливая сведения о намечавшихся векторах противодействия, но проанализировать поступивший объем информации не успел, позвонил Бабуу-Сэнгэ:
- Герман Довлатович, это не ваших рук дело?
Голос координатора Союза Девяти звучал в трубке так, будто он находился рядом, а не за тысячи километров, на Алтае.
- Не понимаю, о чем идет речь, - сухо сказал Рыков.
- Под Новосибирском вчера вечером убит Дмитрий Феоктистович.
Рыков помолчал, стиснув трубку рукой так, что побелели суставы пальцев.
- Вы... уверены?!
- Это точно на ваша работа?
- Мне Дмитрий не мешал. Кому и зачем понадобилось его убирать? Кто посмел?
- Вот и я задаюсь этим вопросом. Но это кто-то из наших.
- Почему вы так думаете?
- На месте расстрела Блохинцева побывал Виктор Викторович и обнаружил следы магического воздействия. Там же найдена известная московская певица Вероника, всадившая, судя по отпечаткам пальцев, в голову и грудь Дмитрия Феоктистовича всю обойму из пистолета "волк". Хотя клянется, что она этого не делала.
- Временная потеря памяти... или авеша? Чей?! Зачем?
Теперь помолчал Бабуу-Сэнгэ.
- Возможно, ее действительно сделали авешей. Еще не знаю. Прощайте, Герман Довлатович. Будут новости, я сообщу.
Рыков встал из-за стола, задумчиво походил по кабинету, забыв о трубке телефона в руке, и вдруг почувствовал душевный трепет. Кем бы ни был убийца Блохинцева, он знал, с кем имеет дело, и действовал грамотно и четко. Но таких людей в земной реальности, которые способны были убить кардинала Союза Неизвестных, обладающего многими сверхчеловеческими возможностями, можно было сосчитать по пальцам. В основном это были сами кардиналы, Посвященные I и II ступеней, и адепты Круга. История хранила прецеденты вражды людей Круга, однако тогда участники конфликтов были известны заранее. В данном же случае убийца или убийцы скрылись с места расправы, не оставив визитных карточек. А так во все времена действовали только профессиональные киллеры.
- И все же, кто посмел? - вслух произнес Герман Довлатович.
ОШИБКА В ОЦЕНКЕ
С момента смерти бабушки Марии Денисовны женщины не принимали участия в воспитании Стаса, что не могло не отразиться на формировании его внутреннего мира. Рос он достаточно замкнутым и чувства свои показывать стеснялся, а когда вплотную занялся эзотерикой и подготовкой собственно Дао - Пути совершенствования - и вовсе перенял манеру держаться Матвея Соболева, человека уравновешенного во всех отношениях, спокойно относящегося ко всем жизненным невзгодам. Да и дядя Вася, Василий Никифирович Котов, принявший на себя весь груз забот по воспитанию мальчишки, был достоен подражания. Его манера поведения - сдержанно-ироничная, хладнокровная, пришлась Стасу по вкусу. Поэтому друзей и приятелей у него было немного. Пожалуй, единственным, кого он мог бы назвать настоящим другом, был Василий Никифорович. Но при этом обделенным себя Стас не считал. Жизнь была жестокой, но интересной, и сетовать на отсутствие тепла и любви Стас себе не позволял. Впрочем, на это у него просто не хватало времени. Он учился, тренировался, много читал, изредка ходил в гости к приятелям или в театр, и не искал, чем заняться в свободное время, которого у него практически не было.
С девушками Стасу не везло. То ли они его мало интересовали, то ли он их, только так пока и не встретилась та, самая красивая и умная, единственная, ради которой не грех было отправиться на край света.
Конечно, Стас иногда знакомился с неглупыми и симпатичными девчонками, но ни одна из них не затронула струн его души.
В пятницу семнадцатого мая Стас собирался после третьей ленты ("Приборы и устройства оптоэлектроники") посмотреть выставку картин Еремеева в салоне на Кузнецком мосту, но судьба распорядилась иначе. С ним в группе учился Коля Мальцев, внук известного писателя Алдан-Петрова, которому дедклассик оставил в наследство неплохую четырехкомнатную квартиру в центре Москвы у Никитских ворот. В последнее время Коля ходил на занятия хмурый и неразговорчивый, часто пропускал ленты, а с понедельника по пятницу вообще не появился в институте ни разу, и одна из девушек группы предложила съездить к нему и проведать - вдруг заболел?
Согласились ехать трое: приятельница Николая Люба, его друзья Саша и Виктор, плюс Стас, имевший машину.
Никто из них обременен заботами не был, плохого от жизни в силу молодости не ждал, поэтому атмосфера в кабине машины была по-студенчески легкой и веселой. Пока ехали, успели нашутиться, похохотать над анекдотами Виктора, поговорить о театральных постановках и закидать Сашу каверзными вопросами, когда он попытался завязать дискуссию о "живых соборных системах", подразумевая под ними человеческие коллективы. Стасу эта тема была близка по духу, поэтому в избиении Саши он не участвовал, при случае решив побеседовать с ним по предмету спора. Ему импонировала идея отечественного ученого-философа Попкова, труды которого по законам всеединства, кармы, гармонии и эволюции он читал. Попков утверждал, что если индивидуум болен в силу нарушения им законов совершенствования личности, то и общество может болеть из-за нарушения законов гармонии и эволюции, и эта мысль казалась Стасу вполне разумной, адекватно отражающей истинное положение вещей. Правда, с однокурсниками Стас на эту тему предпочитал не полемизировать, у него были другие собеседники, более знающие - дядя, прошедший Посвящение I ступени Внутреннего Круга, и его друг Вахид Тожиевич Самандар, от которых Стас узнал много поразивших его воображение сведений о "розе реальностей".
Оставили машину на Малой Никитской, купили в магазине фруктов, молока, хлеба, кофе, предполагая, что Колька просто заболел, и ведомые Любой, которая уже бывала в квартире Мальцева и знала адрес, выгрузились из лифта на шестом этаже старого семнадцатиэтажного дома, где когда-то жил писатель.
Дверь открыл молодой человек спортивного вида, одетый в спортивный же костюм и кроссовки "найк". Стасу он сразу не понравился - бегающими глазами и золотыми зубами. Стас вообще никогда не верил людям с золотыми зубами. Их улыбки казались ему фальшивыми, искусственными, как и сами зубы.
- Вам кого? - осведомился молодой человек.
- Хозяина, - солидно сказал Виктор.
- Я хозяин, - сказал молодой человек.
Пришедшие переглянулись.
- Это квартира Коли Мальцева? - спросил Саша, оглянулся на Любу. - Ты не перепутала?
- Нет, - покачала головой девушка, пристально разглядывая молодого человека. - Где Николай?
- Не знаю, - пожал он плечами. - Уехал.
- Как уехал? Куда?!
Молодой человек молча закрыл дверь. Студенты так же молча смотрели то на нее, то друг на друга. Потом Виктор сплюнул.
- Ну и тип наш Коляня! Куда это, интересно, он уехал, никому ничего не сказав?
- Вопрос в другом, - задумался Саша. - Если это квартира Кольки, почему этот золотозубый амбал говорит, что он хозяин?
- Я его видела, - кивнула на дверь Люба. - Этот парень снимал у Коли комнату. Ребята, что-то здесь не чисто, Коля не мог продать ему квартиру.
Давайте выясним.
- Да ну его, неохота связываться, - отступил Виктор. - Поехали по домам.
Стас, не говоря ни слова, нажал кнопку звонка. Дверь распахнулась, будто парень в спортивном костюме никуда не уходил. Вероятно, он служил охранником.
- Какого хрена вам надо?! Сказано же - уехал ваш Колька. И квартира теперь моя. Если непонятно, мы сейчас вам объясним.
- Объясни, - тихо проговорил Стас.
Молодой человек повернул голову.
- Дмитрич, подойди-ка, тут молодежь хочет побеседовать.
За спиной спортсмена возник еще один мужчина, по-старше, в бежевом костюме с галстуком, выше и шире первого, с квадратным лицом вышибалы в баре.
- Чего надо?
- Мы ищем Николая... - начала Люба, но Стас остановил ее жестом, повысил голос, прислушиваясь к чему-то:
- Коль? Ты дома?
Квартиранты переглянулись. Потом тот, что был похож на вышибалу, сузил глаза, смерил Стаса нехорошим взглядом и процедил сквозь зубы:
- Ты что, русского языка не понимаешь? А ну вали отсюда, студент, пока не схлопотал по роже!
Стас мгновенно выбросил вперед руку, и квадратнолицый амбал отлетел вглубь прихожей, с грохотом рухнул на пол. Его напарник с недоумением проводил его взглядом, потом что-то сообразил и сунул руку в карман штанов, но вынуть оружие (у него был пистолет) не успел. Стас еще раз сделал выпад правой рукой, попал пальцем в шею спортсмена, и тот сунулся головой в стену, закатывая глаза.
На шум в прихожую выскочили еще двое накачанных ребят, и Стасу пришлось действовать в том же духе, только быстрей: парни были вооружены пистолетами. Он вошел в темп, усыпил первого и вложил второму "колун" между глаз. Больше из комнат квартиры никто не показался, наступила тишина. Стас оглянулся на онемевших товарищей:
- Коля где-то здесь, я чувствую. Давайте поищем.
- Ну, ты даешь, Котов! - пробормотал Виктор. - Где научился драться?
Каратэ, что ли?
- Русбой, - лаконично ответил Стас. - Любой может научиться, было бы желание.
- Пошли, - решительно шагнул вперед Саша, переступая через лежащие тела.
Виктор и Люба, опасливо поглядывая на них, последовали за Сашей. Стас обыскал успокоившихся на время квартирантов, собрал оружие и только тогда вошел в квартиру.
Колю Мальцева, худого очкарика с редкой бородкой, они обнаружили связанным и лежащим в ванне, заполненной почти до краев водой, с заклеенным ртом. Самостоятельно выбраться оттуда он вряд ли смог бы, а вот захлебнуться мог в любой момент. И судя по синякам на лице и теле, его хорошо избили, прежде чем засунуть в ванну.
